Никола Вапцаров, «Рокотная волна». Пьеса (отрывок 6)

Третья сцена

Входит служанка.

Служанка. Чего изволите, госпожа?
Елена. Отнеси моё манто в гардероб. Верно мы поужинаем позже.
Служанка (берёт манто). Хорошо, госпожа. (Уходит.)


Четвёртая сцена

Слышен постепенно крепчающий голос Романова: «Чтобы постепенно утишить рабочих, другого выхода нет. Только так, а не иначе». Голос Попова: «Не рассчитывай — он мне кажется очень сомнительным». Голос Романова: «Хорошо, тогда твой вариант. Но, по-моему, только так. И на место Боева нам надо подыскать другого человека». Входят председатель, инженер Романов и Попов.

Елена. Пожалуйте, господа, садитесь. Я сокрушена, вся такая расстроенная.
Романов (с ирония). Нам очень тепло, госпожа.
Председатель. Представьте себе, и дети начали разорять нас.
Елена (председателю). Вы боитесь? Я никогда не верила, что вы способны испугаться.
Председателят. Боюсь? Нет. Но мне неприятно. Понимаете ли, в конце концов он не ничего не достиг, но всё же эта история неприятна. Она замедляет, знаете ли, производственный процесс.
Попов. Неприятная история.
Романов. Она плохо влияет на рабочих .
Попов. Сроки заказов срываются.
Елена. Господин Романов, я вам сочувствую. Похоже, вам снова некогда лечить свои почки.
Романов. Хм, да-а… мои несчастные почки… Видимо им снова придётся немного обождать. Впрочем я оптимист.
Попов. Сомневаюсь, дорогой Романов. На этот раз твой оптимизм кажется пустым.
Романов. Пустым? Ещё посмотрим! У меня есть основание верить, что он согласится. А то всё просто-напросто его экзальтации.
Председатель. Знал бы я, что экзальтация, тогда всё просто. Но я чую нечто другое и не по мне такие рискованные сделки. Наконец, нельзя ли нам найти другого человека? Почему непременно он?
Романов. Поскольку он, во-первых, хороший инженер, а во-вторых, если он останется, то ему придётся сдать назад. Эта его уступка для меня важнее всего.
Попов. Я не верю, что он уступит.
Романов. Уступка любой ценой. Мы сделаем всё возможное.
Председатель. Почему вы так упираетесь? Чего вы добиваетесь от его дальнейшей службы?
Романов. Реабилитации.
Попов. Реабилитации? Чего?
Романов. Реабилитации фабрики, реабилитации компании, меня, тебя и вас, дорогой Председатель.
Попов. Говорю тебе, ты ничего не добьёшься, Романов.
Романов. Я попробую.
Председатель. Шутки в сторону. Это ненужный манёвр.
Попов. Вы желаете, чтобы Андрей отказался от своих показаний? Похоже это значит ваше выражение «он сдаст назад»?
Романов. Да.
Попов. Каким образом?
Романов. Да просто — прессой.
Попов. Ну ты жуткий оптимист. Андрей скорее умрёт, чем откажется от своих показаний.
Романов. Стоит нам утешить его оптимизм некими обещаниями улучшения положения рабочих, известными техническими реформами — и думаете он не согласится?
Председатель. Слушая его выступление на суде, разве вы не поняли, что он менее практичен, чем вам кажется? Не кажется ли вам, что он достаточно осведомлён о закулисье?
Романов. Я понимаю. Только я надеюсь на его идеализм. Ясно, что он хочет сделать что-то для рабочих. На этом мы могли бы прекрасно сыграть.
Лилия. Вы, господин Романов, желаете продолжения службы Андрея?
Романов. Да, Лилия, и ты обрадуешься, правда?
Лилия. Я… не знаю...
Елена. Но ты уже повеселела?
Мира. Он не останется! Вы понимаете, он не останется. Вы хотите его обмануть? Его? Да ну-у-у-у?!
Жорж. Барышня влюблена в Андрея.
Мира. Прошу вас не отвечать за меня!
Председатель. Жорж, будь учтив. Будь аккуратен, не веди себя как ребёнок. (Мире.) Не сердитесь на него. (Романову.) По-моему, все эти сказки излишни. А поспешно дал согласие на его назначение. И вы, Романов, виновны в этой глупой истории с точильными кругами.Но больше всех виновны вы, директор, поскольку он — ваш сын.
Попов. Но какая в этом моя вин?
Лилия. Батюшка!
Попов. Господин председатель, если вам угодно, я скажу в чём моя доля вины в поступке Андрея?
Председатель. Рассмотрение дела затянется — и у вас будет довольно времени чтобы его разубедить.
Попов. Он никому ничего не говорил.
Председатель. А обвинительный акт?
Попов. Всё равно, тогда было поздно. И кто бы смог разубедить его? Наконец… мне кажется, что не позови мы корчмаря, Андрей бы не взбеленился.
Романов. А чего ты хочешь? Выложим как на духу, дескать, господа, виновны мы, судите нас? Так?
Попов. Если бы не круги… (раздражённо) точильные круги, то есть… Эх, ничего вы не понимаете!...
Председатель. Ну вот тебе на! Перед людьми, что ли? Вы немного одумайтесь.
Попов. Да, эти круги!.. С каждым словом он посыпал наши головы этой такой пористой крошкой. Да, инженер Романов...
Председатель. Директор, если вы продолжите, я тотчас уйду и никогда не приду к вам. Я там был и слвшал. Я знаю, что он говорил. Наша вина ясна. Теперь вопрос в том, как мы выпутаемся из создавшегося положения, с какой высоты нам обратиться к рабочим и не расхныкаться.
Романов. Говорю вам, пусть он останется — мы выиграем время. Мы дадим ему обещания и примемся их исполнять, а рана тем временем затянется. Разве не понятно, что нам поволокитить? Вы ещё помянете полицию. Нет, наше вернейшее средство — время. Иначе мы его ещё больше озлобим.
Елена. Я вне себя. Ах, какой язык, какой язык! Знаете ли, я считаю и себя в известной мере виновной в случившемся. Вы же помните, как я настойчиво просила его назначения. Но кто мог предположить, что такое случится?
Попов. Да, да… Кто бы мог?...
Елена. Мы все думали, что он останется с нами, станет трудиться, а в свободное время — ваять. И как мы радовались!...
Попов. И всё пропало...
Романов. Погодите, мы как-нибудь усмирим его. Пусть он только уступит.
Председатель. Не будь горячая пора на производстве, всё бы устроилось намного проще. А теперь нам нужны люди.
Романов. Кадровая чистка пока невозможна. Нельзя нам прогнать специалистов — я не знаю, где набрать им замену. И что тогда станет с заказами? Может попробуем мой вариант, черт побери, сколько бы он нам ни стоил?
Попов. Он ничего нам не стоит, но боюсь, что всё будет напрасно.
Председатель. Если другого выхода нет, давайте постараемся не тревожить рабочих, пока не выполним заказы. Я знаю, что нам сделать затем.


Пятая сцена

Входит служанка.

Служанка (Лилии). Барышня, вас кличет господин Андрей.
Лилия. Он уже здесь?
Попов. Он вернулся?
Служанка. Ага, он вернулся.
Лилия. Где он?.. Он ждёт меня?.. Минутку… я скоро приду.
Служанка. Он пошёл во свою комнату.
Мира. Лилия, я хочу с тобой. Мне можно, правда?.. Правда можно, Лилия?...


Шестая сцена

Уходят служанка, Мира и Лилия уходят, затем возвращаются.

Романов. Если мы думаем что-то предпринять, то нам надо сразу поговорить с ним.
Председатель. Сразу. Барышни пусть подождут.
Елена. Лили, вы идите в свою комнату. Занимайтесь там.
Лилия. Что нам там делать, мать?
Елена. Всё равно, что хотите. Музицируйте, например.
Лилия. Но я хочу видеть его.
Елена. Я знаю. Я уже тебе сказала. Ты его увидишь после. Теперь у него есть дело.
Лилия. Правда вы станете его бранить?
Романов. О, будь спокойна, Лили.
Елена (Романову). Мы сразу его вызовем?
Романов. Так лучше всего.
Елена (служанке). Скажи Андрею, что мы просим его к себе.
Слугинята. Хорошо, госпожа. (Уходит.)
Лилия. А мы останемся здесь?
Елена. Господа имеют дело с Андреем, и я думаю что ты сама догадаешься.


Седьмая сцена

Лили и Мира медленно и неохотно уходят.

Председатель. Как вы думаете начать в такой напряжённой атмосфере?
Романов. Нам надо проявить актёрское мастерство, господин председатель, и создать свою атмосферу.
Попов. Я не обещаю результат.
Романов. Тебе надо только подыграть мне. Ты отец и влияешь на него.
Попов. Я говорил вам, что, будучи отцом, знаю Андрея, и мы ничего не добьёмся.
Председатель. А вы постарайтесь, наконец, воспользуйтесь отцовским авторитетом.


Восьмая сцена

Входит Андрей.

Андрей. Вы позвали меня? Я бы не пришёл, но подумал, что вы ещё вообразите, что я чего-то боюсь. Если что есть, говорите скорее, поскольку я спешу.
Попов. Куда ты спешишь, Андрей?!
Андрей. Я уезжаю. В моей комнате упакована статуя — если можно, пусть она временно побудет там, пока у меня появится возможность забрать её.
Романов. Почему вы торопитесь, словно вас кто-то гонит?
Андрей. Разве вы не понимаете?
Романов. Да, да, я понимаю… только мой взгляд на события не столь трагичен. Я думаю, что всё можно как-то исправить...
Андрей. Исправить? Что именно?
Романов. Инцидент.
Андрей. Хорошее дело? И это вы называете инцидентом?
Романов. В любом случае определение не важно, важно то, что я думаю исправить нечто.
Андрей. Итак, это «нечто» — я?
Романов. Как сказать, отчасти — вы, отчасти — мы. В общем, вопрос сводится к сознательному компромиссу...
Попов (прерывает его). Нет, не компромисс!...
Романов.… который будет полезен обеим сторонам.
Елена. Больше всего пользы тебе, Андрей.
Андрей. Чего именно вы хотите?
Романов. Мы всё осознали и понимаем, что дело не только в вас. В случившемся большая доля нашей вины. На фабрике действительно имеют место некоторые по разным причинам возникшие и неустраняемые несообразности.
Андрей. И вы о них знали раньше, правда?
Романов. Да, знал. Теперь оставим прошлое. Верно и то, что на фабрике бытует несправедливость в отношении рабочих.
Попов. Мы не можем не ошибаться, Андрей.
Елена. Так же как и ты...
Андрей. Да-с, и что?
Романов. Мы вам обещаем улучшить технологический процесс а также улучшить материальное положение рабочих, но при определённых условиях.
Андрей. А именно?
Романов. Во-первых, вы останетесь моим заместителем, а во-вторых, это самое важное, вы сягчите сегодняшний инцидент.
Андрей. Если дело в инциденте, то всё просто. Если всё случившееся — случайность, то всё можно уладить. Но дело в том, инженер Романов, что между нами огромная дистанция.
Председатель. Это софистика. Хорошо, давайте заменим видимо неугодное вам слово «инцидент» другим.
Елена. Сами по себе слова ничего не решают.
Жорж. Я был бы очень рад оказаться в фокусе такого внимания.
Андрей (Жоржу). Как младенца в колыбели? (Романову.) Значит, вы желаете устроить известные, давно назревшие реформы?
Романов. Да, именно так, Андрей. Итак, сколько с меня?
Председатель. Вам не требуется платить за них.
Романов. Давайте условимся вот о чём. Я хочу, чтобы вы остались, поскольку вы способны, а нам «старым кораблям» пора на прикол, как выражается ваш отец. Во-вторых, вы пользуетесь заслуженной симпатией рабочих — и ваше пребывание на прежней должности послужит им гарантией наших подвижек к лучшему.
Андрей. Да, да… Я начинаю понимать. И затем?
Романов. Мы желаем вашего содействия.
Андрей. Какого?
Романов. Вы улучшите настрения рабочих.
Председатель. Нам известно, что настроения фабричных рабочих довольно неспокойны. Мы знаем и подстрекателей, но не желаем потрясений.
Андрей. Ваша гуманность сильно обусловлена обязательствами перед заказчиками, ведь так?
Романов. Эх, вы всё отвлекаетесь. Но давайте продолжим. На сегодняешем слушании присутствовало много рабочих и это ещё более осложнило наше положение.
Елена. Андрей, господа говорят, что при твоём желании всё можно исправить.
Председатель. Да, возможно.
Романов. Притом легко.
Андрей. Легко?
Романов. Совсем легко. Представьте себе, дорогой коллега, этакое дельце: коротенькую записочку, и в ней не более десяти слов.
Андрей. Только это?
Романов. Впрочем, если вы не расположены, мы могли бы и сами её нацарапать, скрепив вашей подписью...
Андрей (с ироней). Как вы добры! И каково назначение оной «записочки»?
Романов. Для «Нашего слова»...
Андрей. О, для местной газеты!
Романов. Именно так.
Андрей. А содержание?
Романов. Видите ли...
Елена. Андрей, ради родителей ты ведь не откажешься?
Попов. Эх, да при чём тут родители?
Председатель. Ради родителей ему надо принести маленькую жертву, это понятно.
Романов. Никакой жертвы.
Андрей. Так-так… и в чём же дело?
Романов. Для «Нашего слова» вы смягчите общее впечатление от случившегося сегодня.
Председатель. Всего лишь несколькими словами.
Андрей (явно наигранно). Какими?
Романов. Мы объясним… или лучше вы прокомментируете все эти дела, как вам удобнее… С идеализмом, с нервами, с чем вам угодно. Вы скажете, что в сущности дело обстоит несколько иначе.
Андрей. Вот как?
Елена. Не забывай, что это во благо рабочих.
Жорж. Переступив себя, вы станете их избавителем.
Председатель. Не забывайте о слухе, могущем чудовищно скомпрометировать вас, стань он достоянием гласности.
Андрей (удивлённо). Слух? Какой слух?
Председатель. Что заграница платит вам за ваши старания.
Андрей. А-а-а, вот оно как!
Председатель. Поэтому выбирайте!
Попов. Это всерьёз! Андрей, не ошибись!
Андрей. Надо было предвидеть и этот ход. Требовалось предположить… Вы так далеко забрались?.. Но… Многовато времени уделил я шуткам.
Романов. Без шуток, коллега, мы вполне серьёзно.
Елена. Андрей, почему ты не хочешь понять? Почему ты такой взбалмошный?
Андрей. И ты, мать, думаешь, что я способен на эту мерзость?!
Елена. Мерзость?
Андрей. Ты понимаешь, чего они от меня хотят? Ты понимашь, как они используют меня? Как утешителя их рабов. Они желают впредь спокойно кромсать их плоть. Холодным взглядом видеть как течёт кровь… упиваться звоном золота… Ничего у вас не выйдет… ничего не выйдет у вас, волки!...
Председатель. Ах, волки!
Романов. Но мы же обещали вам...
Председатель. Бросьте, Романов, это лишнее… Напрасна честь оказанная нами ему...
Андрей. Честь… Честь убийц!
Жорж. Он болен!
Андрей. Вы тут все больны. Больна ваша совесть. Если вы не сбавите давление, «язва» парового котла обернётся страшной катастрофой. Котёл взорвётся с жутким громом и вызовет катастрофу куда страшней этой. Ради прибыли вы подвергаете риску сотни рабочих. А дефект усугубляется и взрыв близится с каждой секундой. Эта язва разъедает и вашу совесть!...
Попов (перекрикивает его). Андрей, Андрей!
Председатель. Со мной пока никто так не разговаривал. Язва моей совести?.. Моей совести язва?.. Нет, ваша совесть — язвенница… Неблагодарный, я возвысил вашу семью, а вы...
Елена (прерывает его). Не слушайте его… Он обезумел! Ах, какая неблагодарность!...
Андрей (с болью). Батюшка, правда он возвысил вас?.. Он нас возвысил?.. Вы ничем не отплатили ему?.. Я не могу, не могу говорить об этом...
Елена. Довольно, Андрей!.. Ах, ты убил меня. убил!...
Попов. Что здесь происходит?...
Председатель. Что происходит? Разве вы не понимаете? Из-за вашего попустительства мы подвергаемся оскорблению в вашем доме. Если ты не отречёшься от своего непутёвого сына… Если ты не отречёшься, придётся мне кончить твою долгую фавиризацию.
Попов. Мне отречься от Андрея?
Елена. Конечно, ты откажешься!...
Председатель. Подумайте о своём авторитете у рабочих! Не то они станут к Вам обращаться на ты и задирать носы перед Вами...
Андрей. Что за глупости? Кому я здесь нужен? Лишние формальности — я и так уезжаю.
Председатель. Глупости?.. Я говорю… глупости?!.. Вы слвшали?.. Слыхали?.. Я… глупости!
Жорж. Оскорбление всей нашей семьи, правда, батюшка?
Председателят. Молчи, Жорж, не зли хоть ты меня!


Девятая сцена

В дверях показываются Мира и Лилия.

… Я сказал чего хочу. Иначе… помолвка с Лилией становится проблематичной!
Попов. Я понимаю вас… понимаю вас… мне ясно...
Елена. Нет до этого не дойдёт!
Председатель. Романов, я считаю, что нам пора уйти. Айда, Жорж, тут над нечего делать. (Они трогаются).
Андрей. Сбавьте обороты, инженер Романов, а то...
Романов (прерывает его). Вы закончили свою миссию, а остальное — наше дело...
Лилия (входит вместе с Марой). Жорж, останься, останься, Жорж! Ненадолго...
Председатель. Жорж, быстро со мной!


Десятая сцена

Уходят председатель, инженер Романов и Жорж. Лилия идёт к дверям и кричит им вслед.

Лилия. Жорж, Жорж… (Плачет.)
Мира. Зачем ты плачешь? Разве он того заслужил? Люби тебя, он бы остался..
Лилия. Он и правда больше не придёт к нам?
Елена. Благодари своего брата за солнце, которое он принёс тебе.
Андрей. Не бойся, Лили, условие его отца не обязательно. Он всё-таки вернётся.
Лилия. А ты, Андрей?.. Ты никогда не вернёшься?
Андрей. Я всё-таки вернусь.
Мира. Ты приедешь?.. Ты правда возвратишься?
Андрей. Я вернусь. Может быть, не один, но я вернусь.
Мира. Да, ты придёшь… С бодрым многогласием толпы, опьянённой по-настоящему сияющим солнцем… (Мечтательно.) С громогласным звоном разрыва заржавленной цепи… И тогда я узнаю тебя, Андрей!.. Я увижу тебя в радостных глазах тех, чьим блистающим взглядом ты одарил «Освобождённого»!


Одиннадцатая сцена

Входит служанка

Служанка. Хозяин, господин Сираков хочет разговора с вами.
Попов. Разговор? Так поздно?
Служанка. Не знаю, он говорит, по важному делу.
Попов. Пусть немного подождёт: я устал.
Служанка. Он говорит, это очень важно.
Попов. А я тебе говорю, пусть он подождёт.


Двенадцатая сцена

Служанка уходит.

Елена. Почему ты его не принимаешь, может быть, он с чем-то важным?
Попов (раздражённо). Важно… дело… зачем? К чему?.. И снова дела… не могу! Не способен!.. Так вышло… (Кричит.) Он не может!.. По инерции, в заданном направлении. (Пауза. Он углубляется в раздумья и затем внезапно приходит в себя. Андрею.) Ну и?...
Андрей. Насчёт себя я решил.
Попов. Куда?
Андрей. По белу свету.
Попов. Зачем тебе надо было метать вторую бомбу, Андрей?
Елена (вслед мужу). Ты неблагодарный сын. Сначала мы смягчились. Думали, что всё как-то наладится и забудется. Я могла гордиться в обществе сыном-инженером. И что теперь?.. Что случилось? Ты запятнал наше имя, принёс несчастье своей сестре.
Лилия. Мать, оставь… И без того я не могу дышать от му`ки. Трудно мне, Андрей, привыкнуть к мысли, что мы не станем скитаться в лугах и слушать птиц, а ты не наберёшься сил от свежей травы, чтобы затем ваять...
Андрей (подходит к ней и обнимает её). Ах, смог бы я теперь ваять, Лилия!...
Попов. Тебе вообще не следовало устраиваться на фабрику. Может быть, тогда ничего бы не случилось.
Андрей. Нет, верно случилось бы то же.
Попов. Если бы ты неким образом… остался. тогда...
Елена. Тогда?.. А, Лили?.. А мы?
Андрей. Нет-нет, вы подумайте о себе: разве вы способны выстоять? Вы привыкли к достатку. Я — ваш сын, но мы враги. В этом доме я никому не нужен. До моего возвращения вы верно жили без тревог. А теперь?
Елена. Ты виноват. Ты верно желал, чтобы люди смотрели на тебя как на прокажённого. Ваши верно снова желают «прогреметь»...
Попов. Не того ли хотел ты, Андрей?
Елена. И ты его защищаешь? В этом доме мы все помешались. (Андрею.) Ты попутал нас.
Попов (задумчиво). Как тут всё изменилось… Ты пришёл… растормошил… и уходишь. Кто прав?.. Мы или ты?.. Ты останешься?.. Тогда — третья, четвёртая, пятая бомба… Зачем ты обрёк нас на испытания? Мы снова будто в море… (Он постепенно повышает голос и наконец забывается.) Тихо… штиль… Солнце жарит и на душе легко… И вдруг, внезапно, там… на горизонте высится чёрная стена… смеркается… близится… всё быстрее, и от страха тоже… похожий на тебя… Мчит… Рокочет… (Громко и с ужасом.) Девятый вал, девятый вал! (по-русски, в болгарском такого слова нет,— прим. перев.) ...
Лилия. Батюшка! Батюшка!
Андрей. Девятый вал? (по-русски, название полотна Айвазовского, — прим. перев.)… Девятая волна?.. Она наступает как я?.. Нет, я не девятая волна. Я только предвестник — талаз (из греческого, синоним волны, — прим. перев.), маленькая волна, предшественница великой. Но временами слышен её шум. Рокот великой волны… Близящегося вала!.. Девятый вал!.. И тогда, батюшка, «гнилой, закрысившийся корабль» не устоит перед её ударом. Компромисс сам по себе станет излишнимв… Теперь до свидания! (Трогается.)
Попов (с болью). Андрей, Андрей...
Лилия. Андрей!.. Братец!.. (Плачет.)
Мира. До свидания, Андрей, до девятой волны.
Андрей (оборачивается в последний раз). До девятой волны! (Уходит.)

Лилия тихо рыдает. Мира уходит к левому окну. Попов опускает голову. Елена нервничает. Пауза.

Елена. Зачем вы умышленно тянете?
Попов. Что ты сказала?
Елена. Он сказал, что мы — враги. Зачем эти сцены? Разве наше поведение растрогает общество?
Попов. Эх, довольно мне и тебя, и твоего общества!
Мира. Я вижу его. (Порывисто.) Вижу, он высится!.. (Обмякшая.) Он скрыт в дереве… Уходит… Он принёс одну огромную веру — и уходит...
Попов (словно себе). Да… о уходит...

Пауза. Слышен долгий фабричный гудок. Мигом взгляды всех с тревожным удивлением пересекаются.

Елена. Что это?
Лилия. Зачем гудок. батюшка?
Попов. Нет, ты мне скажи, зачем.

На сцену быстро выходит Сираков с высоко поднятой растопыренной ладонью.

Сираков. Стачка!

Занавес.

перевод с болгарского Терджимана Кырымлы