Ultima Ratio Regum

Свинцовыми литерами весенним холмам
стволы молвят последний довод денег.
А мёртвый парень, лёгший под оливы,
был слишком молод и глуп.
Недостойный веского взгляда герольдов,
он был скорее целью для поцелуя.

При жизни фабричный гудок его не звал.
И ресторанные двери-люкс не поддавались ему.
Мир огораживал мертвеца обычной стеной
из золота, такого закатного и чистого,
а его жизнь, путанная как биржевой гам, тащилась прочь.

Слишком легко он скинул кепку
однажды, когда бриз осыпал лепестки с деревьев.
Нецветущая стена щетинилась стволами,
гнев пулемёта шустро косил травы;
флаги и листья падали из рук и с веток;
твидовая кепка гнила в крапиве.

Измерь его бесценную жизнь
трудоднями, отельными гроссбухами, газетами.
Оцени: одна из 10 000 пуль кого-то наповал.
Спроси: «И столько расходов списано
одной смертью молодого-зелёного
лёгшего под оливой, о мир, о смерть?»

Стефен Спендер
перевод с английского Терджимана Кырымлы


Ultima Ratio Regum

The guns spell money's ultimate reason
In letters of lead on the spring hillside.
But the boy lying dead under the olive trees
Was too young and too silly
To have been notable to their important eye.
He was a better target for a kiss.

When he lived, tall factory hooters never summoned him.
Nor did restaurant plate-glass doors revolve to wave him in.
His name never appeared in the papers.
The world maintained its traditional wall
Round the dead with their gold sunk deep as a well,
Whilst his life, intangible as a Stock Exchange rumour, drifted outside.

O too lightly he threw down his cap
One day when the breeze threw petals from the trees.
The unflowering wall sprouted with guns,
Machine-gun anger quickly scythed the grasses;
Flags and leaves fell from hands and branches;
The tweed cap rotted in the nettles.

Consider his life which was valueless
In terms of employment, hotel ledgers, news files.
Consider. One bullet in ten thousand kills a man.
Ask. Was so much expenditure justified
On the death of one so young and so silly
Lying under the olive tree, O world, O death?

Stephen Spender